Спорт! Это не только голы, метры, секунды. Если я сдамся - он победит

Клифф скрестил руки за головой и с шумным выдохом упал на свою кровать в дешевом номере. Очередной город. Еще одно выступление. Оглушительные крики потной толпы, жаждущей агрессии, негатива, ведь больше им негде выплеснуть все это из себя. В то же время, они выпивали всю энергию Металлики без остатка. Ларс верно заметил, что если они продолжат в том же духе – однажды наступит истощение, и они всех возненавидят; если не сцену - то друг друга точно. Но пока это мало волновало Бертона. "Похер", - отмахнулся он в своей привычной манере. Теперь он лежал в темной комнате с потрескавшимся потолком, картонными стенами и застоявшимся запахом плесени. Прожженные блеклые шторы были единственным предметом "роскоши" здесь. Скрипучая кровать прогнулась под весом стройного мужчины. В дверь постучали. Клифф устало бросил: - Заходи. Она изнутри все равно не запирается, - почему-то он знал, что к нему пришел Кёрк. Впрочем, ничего удивительного. Они проводили много времени вместе. Играли в покер, обсуждали концерты, джемовали. Говорили, что из них вышел бы прекрасный дуэт: гениальность Клиффа и блестящий талант Кирка, вкупе с их дружбой, очень динамично смотрелись на выступлениях. Хэмметт прикрыл за собой дверь, взъерошил непослушные волосы и устроился прямо на полу перед кроватью Клиффа. Басист с усмешкой приподнял бровь и сел перед гитаристом, глядя на него сверху вниз. - Мог бы попросить меня подвинуться. - Похер, - передразнил Кёрк, - это не так важно для меня, - гитарист продолжил копировать своего друга. Клифф удивленно рассмеялся. - А что важно тогда? - весело спросил он. - Для начала - включить свет, - пожал плечами Хэмметт. Парень встал, упершись рукой в холодный паркет, отозвавшийся жалобным хрустом, подполз к торшеру, у которого без абажура торчала только лампа. Несколько лучей забрезжили и озарили часть номера. - Ты все испортил, - надулся басист, - здесь была невероятная атмосфера рок-н-ролла и путешествий. Без освещения. Дешевый отель, голод и последняя сигарета в пачке!.. - Твою мать, какой ты романтик, - саркастично ответил Кёрк, стараясь скрыть улыбку. Ему нравилось слушать Клиффа в такие моменты. Бертон казался вдохновленным, почти одержимым какой-то неуловимой тонкой материей, которую никто больше не мог почувствовать. Но это ничего. Басист умел объяснять и посвящать в свои - иногда странные - мысли, выходящие за грань обыденного. - Чего ты хотел? - спросил Клифф, потирая глаза, сон в которых уже неприятно покалывал. - Поиграть в покер. Нам здесь еще всю ночь и целый день торчать. Но, я вижу, ты хочешь спать. Поэтому, я, наверное, - начал было гитарист и развернулся, чтобы уйти, но Бертон молниеносно оказался рядом, схватил Хэмметта за тонкое, еще совсем мальчишеское, запястье и потащил обратно. - Никуда ты не пойдешь! Я еще не взял реванш! - выдавил сквозь зубы оживившийся басист. Когда дело касалось проигрыша (а Бертон не умел красиво проигрывать, потому что он всегда был победителем, и только Хэмметт, по воле судьбы, мог взять верх), Клифф с пеной у рта и до потери пульса был готов играть, пока не вернет себе заслуженные лавры. Кёрк широко улыбнулся, отчего от уголков его глаз разветвились в стороны морщинки-лучики. Басисту они нравились. Напоминали струны. А он обычно трогал все, если на "всём" присутствовали эти музыкальные ниточки. Однако, ему казалось немного неприличным трогать лицо другого парня. - Зря ты так, Бертон. Тебе сегодня весь день не везло. Пиво разлил, деньги украли, ты в самом жутком номере. У тебя тут хоть стекла в окнах есть? - издевался Кёрк. - Это как посмотреть. Без пива здоровее буду. Без денег люди свободны. А номер мрачный, зато одноместный. Могу голым ходить, - парировал басист. - Не можешь, - улыбнулся Хэмметт. - Я же здесь. А ты, как приличная принцесса, всегда хочешь выглядеть достойно. - Не выглядеть. А быть достойным для себя, - нахмурился Бертон, а потом стащил с себя рубашку и отбросил ее в сторону. Вещь зашуршала тканью и опустилась на пол где-то в пыльном и темном углу. - Это ты, типа, голый? У меня иногда такое ощущение, что ты и спишь в своих любимых джинсах, - подначивал гитарист, и в карих глазах уже плясали бесенята. Но басист лишь пожал плечами. От него так и исходило это непоколебимое спокойствие и уверенность. Казалось, просто невозможно вывести Клиффа из себя. - Не надо меня провоцировать, Кёрк, - просто бросил он, но Хэмметт научился различать разные обертоны в голосе друга; правда, трактовал их пока плохо. И все же он заметил какую-то странную и незнакомую до сих пор интонацию, с которой было произнесено его имя. Гитарист задумался, и меж бровей пролегла маленькая морщинка. - Я почти слышу, с какими паническими воплями и слоновьим топотом разбегаются мысли в твоей голове, и в этом хаосе ты пытаешься поймать нужную, - усмехнулся Бертон и похлопал друга по плечу. Кёрку почему-то ужасно захотелось показать Клиффу язык. Басист умел одной фразой вправить мозги, внушить или вымести из чужой головы все, над чем, по его мнению, размышлять не стоит. - Хватит болтать. Раздавай, - рыкнул от досады Хэмметт. Клифф улыбнулся. Кёрк выглядел ребенком даже по сравнению с Ларсом, чей живой и немного меркантильный ум, хитрость, находили отражение в каждом движении датчанина, в его глазах и слегка хищной улыбке. Джеймс выглядел самым старшим. Разочарованный, озлобленный, а иногда - меланхоличный и сочувственный взгляд, мужские сформировавшиеся черты лица и речи бывалого человека. Хэмметт же часто улыбался. Глаза его были всегда широко раскрыты, в них читался то восторг, то удивление, то интерес, и так до бесконечности. Он получал удовольствие от того, что зависал с друзьями, играл на гитаре, от того, что его дар не пропал зря, и он может путешествовать с настоящей метал-группой, записывать альбомы, набираться опыта; и хотя он пока не написал песен для Металлики, он привносил в их деятельность свой талант и хорошее настроение. Клифф ценил это ребяческое отношение к работе. Спустя какое-то время Бертон издал странный воинственный вопль разъяренной амазонки и вскочил с места. - Шах и мат! Втирал он мне, что не везет. Учись, девчонка! - вопил басист, подпрыгивая на месте, отчего его волосы разметались по плечам. Парень был уверен в своей победе, но, очевидно, он просчитался. - Дурак, что ли? А "шах и мат" причем? - поднял брови Кёрк, показывая свои карты другу, отчего тот мгновенно остановился и помрачнел. Клифф поджал губы и засунул руки в карманы джинсов. - Роял-флэш, дорогуша. - Сука, - процедил Бертон, потеряв интерес ко всему миру. Он был разочарован своей неосторожностью. Он еще никогда не проигрывал два раза подряд. Басист завалился на кровать и стал с интересом разглядывать потолок. Глупо, конечно, ведь не случилось ничего плохого, но внутри все кипело и клокотало от злости. Победа была так желанна и близка, и вот она ускользнула. Снова. Это раздражало. Дурное чувство. И это бесило еще больше. Бертон сжал зубы и стукнул кулаком по матрасу. И как только Кёрку удавалось его обыграть? Басист понял, что обозвал неповинного друга, а тот даже не понимает, за что. Хэмметт прервал мысли басиста. - Невозможно всегда выигрывать. Иначе это не игра. Если удача не на твоей стороне, шансы других увеличиваются. И это не делает их суками, - заметил гитарист спокойным голосом. Он знал, что басист не терпит поражений, будто от этого зависела его жизнь, будто он чувствовал, что ему нужно все, или он не успеет, будто жизнь коротка до такой степени, что нужно прожить ее сиюминутно. Однако услышать оскорбление в своей адрес Кёрк не ожидал. - Я знаю, - сказал Клифф, пытаясь выдавить из себя заветное извинение, которое застряло поперек горла и обжигало язык. - Ладно, - выдохнул Хэмметт, собрав карты с пола, - куда мне их положить? - спросил он. - Давай, - басист свесил руку с кровати. Кёрк подошел и вложил потрепанную и потертую колоду в теплую и такую большую ладонь Бертона. - Не получается, - выпалил басист, перевернувшись и уткнувшись носом в подушку, отчего звук получился глухим и даже забавным. - Что не получается? - не понял Хэмметт. - Извиниться, - буркнул басист. От такого откровения гитарист не смог сдержать какого-то нервного хохота, хотя и сам понимал, что звучит это странно. Всего лишь нужно сказать "прости", ведь они друзья. - Ты безнадежен, Бертон, - махнул рукой Кёрк и снова собрался уйти, но в его руку вцепились длинные и жесткие пальцы Клиффа. - Иди сюда, - сказал он и как-то ровно, чересчур открыто посмотрел в лицо гитариста. Он стал похожим на льва, который уже загнал свою добычу в угол, и не было смысла больше прятаться или гнаться за ней. Он мог просто так смотреть на жертву особенным взглядом, и точно знать, что получит то, чего хочет. Это пугало. Хэмметт поежился. - Зачем? - спросил он, почему-то отводя взгляд, замечая, сколько неисследованных трещин есть в паркете, что облупленную краску стоит обновить... Клифф усадил Кёрка рядом с собой. Гитарист заметил, что его ладони похолодели. Впервые за свою жизнь он в полной мере ощутил, что такое "предчувствие". - Чувак, ты не мог бы меня ударить? Сильно, - внезапно попросил басист. Он был непредсказуемым. Но иногда его просьбы загоняли в тупик и вызывали недоумение. Кёрк сглотнул. - Что? Зачем мне тебя бить? Я никогда этого не сделаю, - отрицательно покачал головой Хэмметт, отодвигаясь от сумасбродного друга. - Ну, смотри, ты сам пообещал, - это было произнесено тихо, мягко, почти ласково, отчего у Кёрка кровь застыла в жилах. И снова этот прямой взгляд в глаза. Такой проницательный, острый. Бертон резко, мощным движением прижал гитариста к кровати, одним коленом упираясь в матрас между коленей Кёрка, другое - опуская возле левого бедра Хэмметта, и просто наблюдал, как часто дышит Кёрк и старается что-то придумать, потому что его доводила до животного ужаса перспектива шагнуть в неизвестность. Но басист – другое дело. Они ведь почти семья. Значит, можно попробовать. Клифф наклонился к лицу друга так, что кончики их носов соприкасались. - Уверен, что не хочешь мне врезать? - улыбнулся Бертон. - Клифф, я... - заговорил гитарист и осекся, потому что почувствовал на своей щеке мягкий поцелуй. Кёрк сжал пальцами тонкую простыню, борясь с противоречивыми чувствами страха, злости, отвращения, интереса и удовольствия. Молчание Хэмметта было воспринято, как согласие, поэтому басист с удовольствием прикоснулся к губам Кёрка. Тот от удивления очень удачно (для Клиффа, разумеется) открыл рот, предоставляя больше перспектив - Бёртон прошелся языком по зубам гитариста, а потом осторожно прикоснулся к языку Хэмметта, ненавязчиво требуя отдачи. Кёрк почти поддался желанию прижаться ближе к телу басиста, но не мог так просто уступить. Для Клиффа строптивый отказ гитариста отвечать стал новым полем битвы за внимание и чувства. И он обязательно победит в этот раз.

Невыносимая боль. Вот, что я отвечу на вопрос, кто он для меня.
Боль. Уничтожающая всё. Все мои чувства, желания, планы. Уничтожающая меня саму.
Стоит ли притворяться перед кем-то, что внутри я ещё жива? Нет. Я мертва. Он всё уничтожил. Медленно, постепенно, наслаждаясь тем, как я ломаюсь. Это придавало ему невероятную силу, чувство, будто он Бог.
Каждый день начинался со слёз и заканчивался ими. Каждый день воспоминания и мысли не давали покоя, так и лезли в голову и терзали меня ещё больше. Всё, что чувствовала переходило на уровень физической боли. Хотелось умереть, и, даже, казало, что умираю. Что вот-вот будет конец, который так и не приходил, а больнее было с каждым днём всё сильнее и сильнее. Это разъедающая боль внутри текла по венам и обжигала кожу. Меня выворачивало наизнанку. Сигарета за сигаретой, как будто хотела выкурить его со своей души. Казалось, выхода нет.

Но, хватит!
Если я сдамся - он победит.
Я не сделаю ему такой подарок.
Жалею ли я? Нет. И не потому, что я была счастлива в то время, и благодарна за это... Нет! Я не была счастливой ни одну минуту рядом с этим человеком. Человек, который был со мной всё это время был моим проклятием. Такой себе урок перед настоящей взрослой жизнью. В нём было всё плохое, что может встретиться мне в будущем: предательство, измена, ложь, моральные удары, издевательства, пробы сломать и доказать, что я ничего не стою, зло, цинизм, боль...
И дело не в том, что я неблагодарная сука, не ценящая ничего. Нечего было ценить, хотя я что-то всё таки все эти годы ценила. Судьба преподнесла мне урок, и запомню я его на всю жизнь. Я благодарна ей за такой подарок. Поздно ли я это поняла? Предпочитаю ответить лишь одной фразой "лучше поздно, чем никогда!"

Отпечатки наших пальцев на жизнях, которых мы касаемся, не тускнеют. (с)
Мне не важно какой отпечаток в его жизни, я оставила. И оставила ли вообще. Важно то, что он оставил мне. Боль? Страдания? Нет, это всё мелочи, он оставил мне опыт. Горький опыт, но необходимый.

Я сожжена. Для того, чтоб возобновить себя и стать тем человеком, которым должна стать в будущем. Как птица Феликс, имеющая способность возрождаться из пепла, я обновлюсь и с новой, ещё большей силой пойду вперёд!

И пусть у меня от него осталось только осколки моей мечты, любви и надежды. Я склею всё заново, да так, что никакая тварь больше не сумеет разбить моё стальное счастье! И не на зло, а себе на счастье.

Тварь есть тварь, и ей я не дам себя уничтожить, как и любой другой.
Спасибо судьбе за преподносящий урок, спасибо Богу за силы.
А себе говорю только одно "Держаться и не падать духом!"

23 февраля 2003 года 17-летний саночник Иван Гончаров в результате страшного падения на санно-бобслейной трассе в Красноярске потерял ногу. Десять лет спустя Гончаров бьется за место в сборной России на Паралимпийских играх в Сочи.

Такую историю, как у него, трудно придумать. Еще труднее заставить поверить в нее окружающих - слишком много в ней от Голливуда. Впрочем, даже самые слезливые, самые невероятные киношные сюжеты, как правило, основаны на реальных событиях.

Десятилетняя дорога, которой в феврале 2003-го судьба повела юного Ваню Гончарова, - только его путь и никого другого. Сейчас он ни о чем не жалеет. Ему не о чем жалеть. Хотя бы потому, что и сам не знает, как сложилась бы его жизнь, не случись того падения.

Мы встретились, конечно же, случайно. В Санкт-Морице шел чемпионат мира по бобслею и скелетону, и в один из дней мы с президентом федерации Георгием Беджамовым шли пить кофе в перерывах между попытками. Навстречу - трио на колясках, карабкающееся "на руках" в крутую горку, покрытую к тому же коркой льда. Присмотрелись к расцветке комбинезонов - наши. Перекинулись с ребятами парой слов, подтолкнули двоих до самого верха, развернулись, да пошли обратно. Потом только узнал, что толкал шестикратного паралимпийского чемпиона Сергея Шилова. А Гончаров меж тем заехал в горку сам.

Я хотел бы быть предельно честным перед вами. Мне мало что известно о паралимпийском спорте, я не слежу за результатами. Не потому, что не сочувствую этим людям или считаю то, чем они занимаются, бессмысленным. Напротив, сочувствую и вижу огромный смысл. Просто не интересуюсь. Однако что-то потянуло меня обратно к Гончарову. Уже готовым к разговору.

ЗАЕЗД

В 1998 году москвича Гончарова привел в сани его дальний родственник Семен Колобаев - наш известный когда-то саночник, выигравший медаль чемпионата Европы в двойке со знаменитым Альбертом Демченко.

Гончаровы, Ваня и его брат-близнец Володя, втянулись. Казалось, им самая дорога в двойки - эта дисциплина считается в санном спорте "братской". Австрийцы Андреас и Вольфганг Лингеры, к примеру, выиграли две подряд Олимпиады - в Турине и Ванкувере. И в Сочи через год поедут за хет-триком.

Катались себе потихонечку, - начал Иван. - Стало получаться. Сначала в одиночке. Потом, когда подрос, пересадили в двойку. Брат? Нет, с ним в двойку мы так и не сели. Он на тот момент влюбился и со спортом почти завязал. Ну так, занимался, но на сборы его уже брать не хотели - не было результатов. Я ездил со своим одноклассником Валерой Беспаловым. Тот был повыше ростом и сидел в санях первым. Я за ним. С Валеркой-то мы тогда в Красноярске и "улетели".

Двойка Беспалов/Гончаров в начале 2000-х не была лучшей в России, но считалась перспективной. В сезоне-2002/03 обоих взяли вместе с первой сборной страны в немецкое турне - Альтенберг, Оберхоф, Кенигзее. Именно в Кенигзее российская двойка стала 14-й на чемпионате мира среди юниоров. Прямо из Германии ребята улетели на чемпионат России в Красноярск.

Здесь, в Санкт-Морице, трасса полностью слеплена из снега, а в Красноярске у нее есть деревянный каркас, - вспоминал Гончаров. - Летом я на ней много раз катался, на специальных санях с колесиками. Они более управляемые, поэтому мы все дыры в каркасе просто объезжали. Какие дыры? Да обыкновенные. Приличные такие дыры. И по траектории виражей, и в сторонке. Все знали, что если на них наехать, "попасть" можно прилично. Но наезжали редко. Каждую дырку все знали наизусть.

Был февраль 2003-го. Насчет точной даты врать не стану, забыл. Но в голове почему-то крутится 23-е число. Шли тренировки перед началом чемпионата России. Последний заезд мы прошли плохо, и в конце упали. Валерка себе ногу отбил, но тренировку падением у саночников заканчивать не принято. И мы пошли еще на один заезд.

В Красноярске есть особенность: там ближе к финишу небольшая прямая, и в последний вираж надо заходить по левому борту. Не справа, не посередине, а именно вдоль левого борта. Заходишь на длинный такой вираж, "продавливаешь", делаешь "поддержку" - и на выход. Помню, что верх у нас классно получился. Никогда так здорово верх не проходили. Разогнались очень хорошо.

Какая была скорость, сказать трудно, но никак не меньше "сотки". Шли вдоль левого борта, как положено, но перед самым виражом нас ударило об этот борт, и выкинуло в глубь виража. С огромной силой, прямо в деревянный козырек. Валерка, который сидел первым и был пристегнут к саням, козырек этот пробил и улетел с трассы в сугроб. Это его спасло. Он просто сломал ногу. Я же зацепился левой ногой за козырек и остался в желобе. И тогда меня на полной скорости стало бить о борта. Очень долго било. Потом я остановился.

НОГА

К Гончарову долго боялись просто прикоснуться. Видимо, зрелище было жутким. Его нога и таз были сломаны. При этом кости таза разорвали внутренние органы: кишечник, прямую кишку, мочевой пузырь. Гончаров умирал на льду.

Никак не могла подъехать к виражу "скорая помощь". Ивана закидали куртками, и он, как потом вспоминал, "адски замерз". Почти все это время провел в сознании. Когда стало ясно, что счет пошел на минуты, его затолкали на носилках на пол обычного уазика. Кто хоть раз бывал в нем пассажиром, сможет себе представить, что происходило в салоне, когда водитель гнал в больницу по трамвайным линиям.

Меня, кажется, привезли в первую городскую, - вспоминал Иван. - Это больница для взрослых, а мне тогда месяца до 18 еще не хватало. Сначала сказали: "Мы его не примем, везите в детскую". Все стали кричать, и тогда одна женщина-реаниматолог, оглядев меня, скомандовала: "Немедленно в операционную".

Я был в сознании. Помню, как мне разрезали комбинезон. Как снимали 10-килограммовый свинцовый жилет, который я надевал на соревнования, чтоб весить больше. В санях это до определенного возраста разрешено. Потом я отключился.

Иван неделю пробыл в коме. Сейчас он говорит, что момент, когда пришел в себя, стал для врачей серьезной неожиданностью. Реаниматолог, что приняла решение оперировать, звонила Гончарову в Москву. Рассказывала, что по всем прогнозам он должен был умереть от полученных травм. В Красноярске поначалу просто не знали, что с ним дальше делать.

Левую ногу ампутировали выше колена. Врачи говорили, что боролись. Однако Иван сомневается, что кто-то всерьез мог думать о ноге в тот момент, когда шла борьба за выживание. Он не в претензии. Ногу оплакивал недолго.

Когда очнулся, левую не чувствовал совсем. Вернее, саму-то ногу чувствовал, но пальцами пошевелить не мог. Хорошо помнил, что после падения она была сломана, думал, может, загипсовали. Спросил девчонку-медсестру: "Слушай, а что с ногой-то?" Та испугалась, глаза круглые, убежала за врачом. Пришла врач и сказала, что ногу спасти не удалось. Пауза такая. Я еще как-то странно отреагировал. Спросил: "Отрезали, что ли?" Потом, конечно, в слезы. Но в целом не убивался. Нет ноги, и нету. Хрен бы с ней. Спасибо, что дышу.

Было решено отправить Гончарова домой в Москву. Летел он обычным рейсом. Положили на носилках на пассажирский ряд. Почти пять часов лету, а температура - под сорок. Человек в таком состоянии, конечно, еще соображает, но не сильно.

Я спросил Ивана, встречали ли его родители, и только тут узнал, что никаких родителей в 2003-м у него не было. Сначала умер отец. Когда ему исполнилось восемь, скончалась и мама. Опекунство оформила старшая сестра Валентина, у которой был свой ребенок. Она и воспитала близнецов-саночников. Она же выходила Ивана, когда тот саночником быть перестал.

Весной 2003-го трагедия в Красноярске получила мощный резонанс в средствах массовой информации. Будь иначе, я сам едва ли вспомнил бы, кто такой Гончаров, с которым мы разговорились в Санкт-Морице. Припомнили, что трассу в Красноярске строили еще в конце 1970-х к зимней Спартакиаде народов СССР и с тех пор капитально ремонтировали лишь однажды - в начале 1980-х. Этого было достаточно, чтобы немедленно окрестить трассу "убийцей", а санный спорт в целом "смертельно опасным".

История Ирины Скворцовой в ноябре 2009-го в Кенигзее и трагическая смерть грузинского саночника Нодара Кумариташвили за день до открытия ванкуверских Игр подтвердили, что опасности подстерегают спортсменов на любой, даже ультрасовременной санно-бобслейной трассе. Спортсменам это хорошо известно. И очень многие из них - вот парадокс - в том и находят романтику дела, которым занимаются. Тому, кто, выходя на старт, думает лишь о смертельном риске, не место в этом спорте. А управлять санями, судя по статистике, и тогда, и сейчас все же безопаснее, чем водить автомобиль. Или перебегать дорогу в неположенном месте.

Говорили, что мы с Валеркой в Красноярске сами совершили ошибку, - рассуждает Иван. - Я не против, спорить не стану. Ко мне в Москве домой приходил адвокат, интересовался: буду ли я подавать заявление? Я отказался. Изначально ни с кем не собирался судиться. Мне нравился мой вид спорта. Так уж получилось. В федерации (санного спорта России. -Прим. С.Б .) ко мне отнеслись по-человечески. Оплатили все операции, протез. Навещали меня постоянно. Мы и сейчас с Валерием Силаковым и Верой Бардиной общаемся, с праздниками друг друга поздравляем. Помню, сказал Силакову: "Вы бы мне хоть шлем на память из Красноярска привезли". А он на меня посмотрел так странно: "Ваня, там вообще ничего не осталось". Все вдребезги.

ТАБУРЕТКА

Ампутация ноги была для Гончарова, возможно, не самой большой неприятностью. Куда больше мужества и сил потребовалось от него в те годы, что ушли на реабилитацию. В 2003-м, 2004-м, 2005-м, 2006-м, еще даже в 2007-м операции шли одна за другой. Нога болеть перестала, но проблемы с внутренними органами, раздробленными костями таза, никуда не делись. У Ивана искусственный мочевой пузырь.

По-всякому бывало в эти годы, но я не раскисал, - говорит он. - Постоянно искал, чем можно заниматься с инвалидностью. Сначала нашел только футбол для ампутантов. Люди на костылях бегают по полю и бьют одной ногой по мячу. А на воротах стоит человек либо с одной рукой, либо без кисти. Я съездил на несколько тренировок, но мне не понравилось.

А тут Вера Дмитриевна (Бардина. Прим. С.Б .) звонит. Она встретила тренера паралимпийской сборной по лыжам и биатлону Ирину Громову, рассказала обо мне. Мне дали ее телефон, я честно позвонил, но Громова как раз была на Паралимпиаде-2006 в Турине. Названивать я не стал - позвонил и позвонил. Вроде как дело сделал. Но в конце июня Ирина Александровна перезвонила сама. Видно, судьба.

Помню, как впервые приехал на тренировку в Лужники. Лето, жара. Мне подкатили специальную гоночную коляску: "Давай-ка, по стадиончику". Я еле-еле круг доехал до конца. Всегда считал себя физически крепким. После 2003-го постепенно набирал форму: гантели, зал, то, се. Подтягивался спокойно 20 раз. А тут посадили на коляску, и я вдруг понял, что не готов. Вообще не готов! Круг проезжал - все тело сводило судорогой. Ноги не чувствовал. Каждый день ставил себе задачу: пройти на круг больше, чем вчера. И потихонечку поехал.

Через какое-то время отношение ко мне среди ребят-паралимпийцев изменилось. Я это почувствовал. Знаете, многие позанимаются неделю, и бросают. Ну, тяжело людям. Не выдерживают. Сидят потом дома. Но про меня поняли: этот - не бросит. Серега Шилов стал оставлять мне ключи от своего гаража, где у него стояла коляска. Я на костылях спускался в метро, приезжал, открывал гараж, садился и тренировался.

После Турина-2006 Вовка Киселев купил новую машину, а свой старый подержанный "фордик", представьте, мне отдал. Голубой такой мини-вэн, с коробкой-автоматом. Громова еще спросила: "До дома-то доедешь?" Доехал! Перед сестрой хвастался. Она так рада за меня была...

Тренировки (летом - легкая атлетика на стадионе, зимой - лыжи и биатлон), вождение автомобиля, успешная реабилитация, наконец, отношения с девушкой - все это замечательно легло в основание новой жизни Гончарова. Но ни один профессиональный, даже в прошлом, атлет никогда не отнесется к спорту, как к простому хобби. Не та в них течет кровь. Им нужен результат, и требуется цель. Такой мечтой для Ивана стала Паралимпиада.

И все началось по новой. В 7 утра подъем, зарядка в 8. В 10 часов первая тренировка, часа на два с половиной. Если летом, то легкая атлетика, на коляске. Общий километраж - под 30 в день. Если зимой, то на лыжах. От 15 до 30 км. Работа, работа, соревнования, работа.

Что в лыжах, что в биатлоне мы сидим на так называемых бобах, - объяснял Гончаров. - Грубо говоря, это самодельная табуретка на лыжах, к которой пристегнуты спортсмены. В руках палки. Толкаемся ими. Тут как обычно.

Я больше биатлонист, чем лыжник, если честно. Ходом прилично ребятам проигрываю. Травмы внутренних органов дают о себе знать, организм на лыжне борется сам с собой, что отнимает слишком много сил. Этим я сильно отличаюсь от обычного ампутанта, который в остальном физически очень сильный человек.

В биатлоне шансов у меня побольше. Он хоть и паралимпийский, но чистая стрельба - это все равно "по нулям". Мне так вообще промахиваться нельзя, уже объяснил почему. Те же пять мишеней, только расстояние до них всего 10 метров. Пуля дальше не долетит, мы ведь стреляем из пневматических винтовок. В спринте два огневых рубежа. В гонке преследования - четыре. Тут и там - штрафные круги. Есть длинный биатлон: четыре рубежа, по минуте за промах. Ну, как индивидуальная гонка в обычном биатлоне. Стреляют у нас так: приходишь к рубежу, ложишься, тренер выдает винтовку. Стреляешь, отдаешь винтовку, садишься обратно в боб, едешь дальше.

РИТА

Гончаров все-таки попал на Паралимпиаду в Ванкувер. Правда, запасным. Ему повезло - поставили бежать длинную лыжную гонку на 15 км. Было это 14 марта, в день рождения его будущей жены. Финишировал он 19-м. Маргарите Коптиловой ровно столько в тот день и исполнилось. Год спустя Иван добился самого громкого пока успеха. На чемпионате мира в Ханты-Мансийске выиграл в биатлоне сразу две медали - бронзу и серебро.

То была серьезная заявка на Сочи-2014, о чем Гончаров говорить пока не хочет. Отделывается общими фразами. Дескать, туда еще надо попасть, и все такое прочее.

Попадет, конечно, куда он денется. Не тот характер, чтобы не попасть. Да и жену пора бы догонять по части спортивных результатов. Хотя легко сказать…

Рите Коптиловой на Паралимпиаде в Пекине-2008 было всего 17. В Китае она выиграла две бронзы на дистанциях 100 и 200 м. А годом раньше познакомилась с Гончаровым.

Мы встретились впервые в 2007-м на сборе в Адлере, - вспоминает Иван. - Я присмотрелся, девчонка такая симпатичная. Но маленькая же совсем еще была. Стали общаться, а потом уже, на соревнованиях в Голландии, признался ей в любви. После Пекина встречались серьезно, начали вместе жить. 9 сентября 2011-го сыграли свадьбу, а на следующий день я улетел на сборы в Финляндию. Вместо свадебного путешествия.

Какая у нее проблема? - не расслышал моего вопроса Гончаров. - В смысле, кто она по травме? У Риты ДЦП. Детский церебральный паралич. К счастью, в легкой форме. Она слышит плохо. Одно ухо нормально, второе хуже. И небольшой дефект речи.

Уже под фамилией Гончарова Маргарита в сентябре прошлого года выиграла три золота: на стометровке, в эстафете 4х100 м и в прыжках в длину, став одной из самых ярких звезд лондонской Паралимпиады. И страшно расстроилась из-за серебра на 200 метров, смазавшего победную серию. Казалось бы, с кем не бывает. Вон, проиграл свои лондонские 200 м сам Оскар Писториус - осечки дают даже великие.

Гончаров провел ту Паралимпиаду рядом с Ритой.

Ирина Александровна честно сказала, что не сможет уделять Рите в Лондоне столько же внимания, сколько мог бы я. "Давай ты поедешь?" - предложила. С моим, конечно, знанием английского… В общем, я поехал.

200 м были для Риты уже четвертым видом. Я тоже поначалу переживал, что она не сумела победить, а потом услышал: "Если бы тебя не было рядом, не знаю, что со мною стало бы".

Пусть даже ты добился своего,

Что в том? Ты город взял – но сжег его.

Шекспир. «Бесплодные усилия любви»

Путин наконец выдвинулся – в красный день 6 декабря, который отныне можно назвать подлинным днем народного единства и успокоения и праздновать вместо мутного 4 ноября. И уже тем, что выдвинулся, как мы понимаем, сразу же и победил.

Первый за этот продленный день подход к выборной теме он сделал на столичной церемонии с говорящим названием "Доброволец России – 2017", где лично вручил награду москвичу Максиму Токареву. И сам стал при этом главным добровольцем России-2018 – в итоге двух заданных ему на том мероприятии вопросов.

Токарев, руководитель международного проекта "Сохраним Байкал", как бы случайно выделенный Путиным, как бы спонтанно отозвался:

– Владимир Владимирович, а вы в следующем году, мы надеемся, с нами?

– Я всегда с вами, ведь я уже сказал: у нас это семейное.

– Скажите, – подхватил ведущий шоумен Дмитрий Губерниев, – вы будете баллотироваться на пост президента?

И тут Путин ответил уже явно запасенной загодя речью:

– Это всегда для любого человека очень ответственное решение, потому что мотивом может быть только стремление улучшить жизнь людей в нашей стране, сделать страну более мощной, защищённой, устремлённой в будущее. А достичь этих целей можно только при одном условии: если люди доверяют и поддерживают.

И после всей этой якобы нечаянной артподготовки выстрелил в зал уже прямой наводкой:

– В этой связи, вы мне задали вопрос через вашего ведущего, у меня вопрос к вам: если я такое решение приму, то вы и люди, близкие вам по духу, поддержите это решение?

Из зала тотчас раздалось раскатистое, как на параде: "Да-а-а!"

– Я понимаю, что это решение должно быть принято в ближайшее время, и оно будет принято в ближайшее время. Принимая его, я, конечно, буду иметь в виду и наш сегодняшний разговор, и вашу реакцию. Спасибо вам большое. Удачи!

Публичное призвание на царство состоялось.

И уже через несколько часов Путин явился на встречу с работниками ГАЗа в Нижнем Новгороде, где и сообщил о своем решении:

– Действительно, лучшего места и лучшего повода для объявления об этом, наверное, нет. Спасибо вам за поддержку, я буду выдвигать свою кандидатуру на выборах президента…

И та эволюция, о которой так долго говорило большинство экспертов, свершилась! Не бросил нас Путин! Сам завел в тяжелые сегодняшние тупики – сам будет и выводить из них.

При этом и историческое обещание на фоне очередных происков Запада по части нашей Олимпийской сборной было сделано. И это, перефразируя Сталина, будет "посильнее Фауста Гете".

Страна ответила мощным ударом по всем недоброжелателям – выдвижением нашего президента в президенты. И тут наша победа, безусловно, будет за нами.

Но чем займется Путин при его четвертом сроке?

Сирийский вопрос уже вроде решен:

– Все бандформирования ИГИЛ на территории Сирии уничтожены, а сама территория освобождена, – заявил начальник Генштаба Валерий Герасимов на брифинге для иностранных военных атташе.

Это же подтвердил министр обороны РФ Шойгу в докладе Верховному главнокомандующему того же 6 декабря:

– Сегодня наступающие подразделения бригадного генерала Сухела и 5-го добровольческого штурмового корпуса разгромили остававшиеся незаконные вооруженные силы… и соединились с правительственными войсками, наступавшими с юга… Таким образом территории, подконтрольной ИГИЛ, на территории Сирии больше не существует.

Экономическая рецессия, по отчетам экономического блока правительства, тоже преодолена.

Хороший, что называется, задел.

И для нового срока Путина остается все-то ничего – как говорится, начать и кончить.

Добиться международного признания Крыма, решить по-хорошему или по-плохому вопрос с Украиной, добиться отмены санкций или умения жить без ссылок на их пагубу. Наладить экономический рост не на бумаге, а в реальном измерении. Сыскать волшебное примирение меж олигархами, качающими их прибыли на Запад и ненавидящими наш "совковый" народ – и этим ненавидящим их нардом… Всё это щедрый Дед Мороз припас в его мешке для новогоднего путинского срока.

Сможет ли Путин, принявший сакральное решение идти на его новый галерный срок, справиться со всем этим?

Завзятый ныне путинец Эдуард Лимонов ответил на храбрый выбор своего кумира таким задним ходом:

"На собрании рабочих ГАЗа ВВП объявил, что выдвинет свою кандидатуру в президенты. Я не одобряю это его решение. Склонен думать, что его очень просили и упросили. Ему дальнейшее пребывание у власти будет невыгодно.

Но что я бы сказал в итоге всей этой новостной и аналитической накипи.

Человек сделал свой шаг. Наверняка он не дурак и сознает, что в нынешнем российском раздербане, случившемся во многом, если не во всем благодаря его хреновой, надо прямо сказать, прежней политике – он за все "батальонный ответчик".

Во всем калейдоскопе других лиц – от Глазьева, продувшего когда-то свои выборы в Красноярске в силу патологической негодности к победе, до вечно вторых Сечина, Шувалова, Шойгу и т.п. – не видно первого лица.

Да, можно во всем этом винить – и справедливо – Путина, который стер своим властным ластиком всех этих "вторых", сколько-то хоть годных на его замену.

Но в нынешней аховой ситуации я, в отличие от Лимонова, приветствую этот достойный настоящего мужчина шаг: попытаться лично расхлебать в дальнейшие 6 лет – или во столько, сколько ему отведет судьба – все то, что он натворил.

Давайте вспомним в связи с нынешним выбором Путина слова его предтечи Ельцина: "Я устал, я ухожу". Слова совестливого негодяя, прекрасно знавшего, что в обутой им России растерзанный народ еще сто лет голосовал бы за него, не смея разразиться против.

Но Ельцин, исподволь осознававший все нанесенные им нам ущербы, еще имел какой-то выбор по наследникам: Степашин, Путин, Геращенко и т.д.

У Путина такого выбора сейчас нет. Грудинин, Болдырев, Глазьев, Титов и прочие фантомные альтернативы не соберут за себя и 5 процентов нужных подписей, поскольку не бойцы. И Путин все рули вновь принял на себя.

Насколько он вырулит в свой новый срок – как говорится, вскрытие покажет.